Известный и колоритный актёр Михаил Светин (урождённый Гольцман) начинал свою творческую карьеру в конце 60-х годов прошлого века. Одной из его первых театральных ролей стала роль художника Кумакина из пьесы «Третья патетическая» Н.Погодина и театре г. Петропавловска Североказахстанского. За эту роль молодой артист получал всего-то 60 рублей в месяц, и чтобы как-то поправить свои финансовые дела подрабатывал в этом же театре. Светин играл в оркестровой яме на гобое, что приносило ему каждый месяц ещё 3 рубля. Но однажды гобой подвёл актёра «под монастырь».

Начало второго акта… Осенний листопад и скромная скамейка, к которой под соло гобоя должен выходить Владимир Ильич Ленин. Понятно, что в те времена спектакль о вожде пролетариата должен был проходить без задоринки, иначе могли не только вызвать на ковёр, но и партбилет забрать

Музыканты знают, что сердце гобоя – тонкая камышовая тросточка, которая должна до начала исполнения должна находиться во рту у исполнителя, в обратном случае она высыхает и инструмент шипит. В тот момент, когда дирижёр «даёт отмашку» нужно быстро вставить эту важную деталь в инструмент.

И вот перед спектаклем Светин готовился как обычно исполнить соло на гобое. В зале – партийная элита. Открывается занавес. Начинается второй акт. И в это время мимо Светина пробирается опоздавший валторнист. Светин не удержался и шлёпнул опоздавшего товарища по мягкому месту гобоем. И тут дирижёр поднял руки, а Светин с ужасом сообразил, что тросточка находилась всё время во время гобоя, от удара сломалась и играть он не сможет.

В зале повисла пауза совсем не по Станиславскому: гобой молчит, Ленин не появляется, партийное руководство в полном недоумении. А в это время Светин жестами объясняет дирижёру, что соло не будет. Дирижёр, уподобившись миму, просит других музыкантов исполнить партию гобоя. А они не в состоянии! Они зашлись в истерическом хохоте и ни одной ноты сыграть просто не могут.

Зрители, не дождавшись появления на сцене вождя мирового пролетариата, стали вставать со своих мест и заглядывать в оркестровую яму, из которой раздавались довольно странные звуки (это музыканты пытались сдерживать смех). Занавес поспешно закрыли. Спектакль был позорно провален.

Светина вызвали на ковёр, устроили ему разнос и трёхрублёвой прибавки к жалованию лишили.